Существует один стереотип, касающийся понимания взаимоотношения политической власти и политической науки. Стереотип этот сложился в те времена, когда у нас была одна партия, одна (на всех) идеология и одно, «единственно верное», учение. Суть его: политическая наука – нечто такое, что призвано обслуживать политика, быть его интеллектуальной челядью, его обслуживающим персоналом. На официальном языке это называлось – быть «приводным ремнём», или еще красивей: «быть боевым помощником» партии. Высокопоставленные политики из ЦК и Политбюро постоянно «озадачивали» ученых – что именно им нужно исследовать и как нужно это делать. Они собирали их на «загородных дачах», на «совещаниях» и всяких там «пленумах», где журили их и корили, если ученая челядь «отставала от жизни», «не отвечала на запросы политической практики», не слишком энтузиастично выполняла повеления «родной партии» и не менее «родного» правительства. Впрочем, особо усердных похваливали и даже материально и премиально (порой – весьма недурно) поощряли. Ученые слушали своих политических учителей «с чувством глубокой благодарности», обещали исправиться и поднажать: «Обещаем Вам, дорогой Никита Сергеевич (Леонид Ильич, Юрий Владимирович, Константин Устинович)…».
Сегодня вроде бы социально-политическая ситуация изменилась: плюрализм, многопартийность, свободы, государство не заправляет всем и всеми… А вот поди ж ты, трепет перед политиком, желание послужить и прислужить ему во многих научных сердцах и душах остались. Так и ищут, так и оглядываются по сторонам, к какому бы политику притулиться сегодня, какому бы политику «сапоги почистить». Вообще сегодня довольно распространён образ политического ученого как существа низкооплачиваемого, маловлиятельного, к которому крупные действующие политики относятся с нескрываемым пренебрежением. И поделом! А как ещё прикажете относиться к человеку, согласному на место и роль челяди?
И если это так (а я думаю, что – именно так!), то значит все мы ещё ТАМ – в той системе, которую мы так энтузиастически и так беспомощно хотели перестроить. Значит, мы - общество, по-прежнему, по сути, лишенное политической Науки ( которая заменена у нас своими суррогатами – политическими идеологиями и политическими технологиями). Если же желать всерьёз и надолго строить демократическое общество, то взаимоотношение Политики и Науки, Политика и Ученого должно быть принципиально иным. Каким? Выяснение этого тем более необходимо, что место, роль и значение политической науки в жизни конкретного общества особенно наглядно характеризует его социальный строй. В общем: скажи мне, какое место занимает наука в социально-политическом процессе твоей страны, и я скажу, какой общественный строй в твоей стране.
Начнём ответ на поставленный выше вопрос вот с чего - с констатации того, о чем политические теоретики говорили ещё со времен Платона и до наших дней – что политика есть процесс согласования интересов социальных групп, слоев, классов в социуме при посредстве такого инструмента, как государство, обладающего правом легитимного насилия… Но пространство, где рождаются эти интересы, где они сопрягаются или сталкиваются, - это, как известно, пространство так называемого гражданского общества. Согласовывать же эти интересы граждан, вырабатывая приемлемую для большинства программу социальной деятельности и передавая проблематику этих сталкивающихся интересов в политические сферы, можно двумя разными способами (и с разными, в итоге, результатами).
Первый - это когда каждая социальная (большая или малая) группа, вступая на путь такого согласования, стремиться добиться такого общего решения, в котором бы её групповые, корпоративные интересы получили приоритетное, преобладающее значение. И это нормально. Нормально и то, что её групповые интересы артикулируются, аргументируются и пропагандируются в программных документах организаций, именуемых политическими партиями. Такого рода теоретические построения, отражающие интересы отдельных социальных групп, называются политическими идеологиями. Они могут быть «буржуазными», «пролетарскими», «крестьянскими» и т.п.
И есть другая сфера интересов. Её обозначил один знаменитый политик, которого принято считать «идеологом пролетариата». Так вот этот политик сказал однажды фразу, просто потрясшую его твердокаменных (и весьма дубоватых) «верных учеников», фразу, от которой они постоянно приходили в растерянность и которую, будь их воля, они бы калёным железом выжгли из наследия своего Учителя. Но слово было сказано, и слово удивительной глубины и теоретической смелости (учитывая жесткую, постоянно подчеркиваемую, классовую определенность политика): «Интересы общественного развития выше интересов пролетариата»! Это – Ленин. И эта констатация дорогого стоит! Да, есть интересы пролетариата, да, есть интересы буржуазии. Но есть и ещё нечто, что выше их, - это интересы всего общества, интересы общественного развития в целом.
И если это верно (а я думаю, что это абсолютно верно), то, наряду с идеологическими построениями, должна существовать теория, которая бы и определяла эти интересы «общественного развития в целом». Определяла бы тем самым, говоря высоким (но очень точным) Гегелевским языком, Истину социального бытия, его Законы.
Владыки, вам венец и трон
Даёт закон, а не природа.
Стоите выше вы народа
Но, вечный, выше вас ЗАКОН!
Вот эта теория и должна выразить тот ЗАКОН, который выше государей, социальных классов и политических партий. А теория, устанавливающая подобные ЗАКОНЫ, называется, как тоже известно, НАУКОЙ.
Таковы первые, методологические, предпосылки моего анализа.
Первая: политическая наука, призванная, прежде всего, осмысливать интересы гражданского общества, является, в первую очередь, инструментом гражданского общества.
И – вторая: политическая наука, имеющая задачу выразить интересы общественного развития в целом, открыть законы социального бытия, - внепартийна и надпартийна. «Партийная», «классовая», «сословная» наука – не наука!
То, что политическая наука – ИНСТРУМЕНТ гражданского общества должно быть в полной мере осознано как самой политической наукой, так, в особенности, и гражданским обществом. Ибо из этого осознания следуют весьма существенные и далеко идущие выводы.
Так, если политическая наука – инструмент гражданского общества, то общество это должно озаботиться тем, чтобы инструмент этот находился в отлаженном состоянии, должно озаботиться оказанием ему всемерной поддержки – моральной, материальной, организационной.
Уже и сегодня в рамках гражданского общества общественно-инициативным путем создаются самоуправленческие научно-общественные организации. Достаточно упомянуть (если говорить о сфере политической науки) успешно действующие Академию политической науки с её филиалами в различных регионах страны, Политологическую Ассоциацию с её исследовательскими группами. Но гражданское общество заинтересовано в том, чтобы деятельность этих и других подобных организаций строилась не только на энтузиазме их членов. На энтузиазме можно начать действовать, можно сделать первые шаги, но успешно и стабильно развиваться можно лишь при условии материальной и финансовой поддержки. Это – особый и долгий разговор. Затрону лишь некоторые аспекты проблемы.
Ну, предложение о необходимости увеличения в бюджете статей расходов на науку лежит, что называется, на поверхности стола. И оно, конечно, оправданное: нынешние отчисления – 0,2-0,3% - невероятно малы. Но сегодня я хотел бы обратить внимание вот на какую сторону проблемы. Сколько бы – много ли, мало ли – ни планировалось выделить средств на науку, их следовало бы распределять вот каким образом: половину выделенных на науку бюджетных средств передавать государственным структурам, другую половину – общественным структурам, научным организациям гражданского общества, возглавляемым самоуправленческими институтами.
Меня могут спросить, с подозрительным прищуром: вы что же, предлагаете отделить Науку от Государства? Отвечаю: в определенной степени – да! А почему это должно смущать? Нас же, слава богу, уже не смущает, что значительные сектора экономической деятельности отделены от государства и регулируются механизмом рыночных отношений. Так пусть же гражданское общество потребует, чтобы часть бюджетных средств, выделяемых на науку, не проходила через руки государственной бюрократии, а поступала непосредственно в распоряжение общественных организаций. Ну, пусть это будет, например, какая-нибудь Всероссийская Кооперация ученых, чьё демократически избранное руководство (под контролем общественных советов) сможет, конечно же, использовать выделенные средства с несравненно большей эффективностью, нежели государственно-бюрократическое ведомство.
И ещё одна идея – связанная с осознанием того, что все существующие научные институты, вузы и школы – это собственность гражданского общества, доверившего государственным структурам распоряжаться этим богатством. Живя многие десятилетия в тоталитарном государстве, мы привыкли к тому, что вся научная и учебно-образовательная деятельность целиком и полностью направляется и контролируется государственными структурами. Мы привыкли считать, что вся материально-финансовая база НИИ, вузов и школ, их аудитории, кабинеты, оборудование и т.п. – есть безраздельная собственность государства и что только государственная бюрократия имеет право распоряжаться всем этим богатством, что только она имеет право определять учебно-образовательные стандарты, вырабатывать планы и определять перспективы научного развития страны. И забывается при этом, что вся эта материальная база изначально и по сути своей – собственность гражданского общества, коллективная собственность граждан (созданная их деятельностью, поддерживаемая и развиваемая их налоговыми отчислениями) и лишь переданная в управления государственным структурам. Конечно, сегодня без государственного управления здесь не обойтись. Но оно не должно быть тотальным. Не наступило ли время, когда государство должно «поделиться» с гражданским обществом, когда государство должно вернуть гражданскому обществу часть этого богатства, и передать её в непосредственное распоряжение гражданского общества? Пусть будет, так сказать, «обязательная», государственная, программа, но пусть, наряду с ней, будет и «произвольная» (определяемая научным сообществом, той самой Кооперацией ученых). Конечно, и сегодня многие, наиболее, так сказать, продвинутые и возглавляемые толковыми и дальновидными руководителями научные и учебно-образовательные структуры (такие, например, как МГУ, МГЛУ, МГИМО, РАГС, госуниверситеты в Казани и Екатеринбурги) понимают эту задачу и предоставляют свои материально-организационные возможности в распоряжение организаций и объединений гражданского общества. Но важно такого рода деятельность перевести из сферы благотворительности, из сферы доброй воли в сферу Закона. И тогда, получив хоть какую-то материальную основу для своей деятельности, другим, более свободным и более самостоятельным голосом заговорит Наука.
В общем основная мысль моего выступления состоит в том, что Политическая Наука, осознав себя институтом гражданского общества и в этом качестве получив определенную материально-финансовую базу для своей деятельности, сможет выступить на общественной арене уже не в качестве обслуживающего персонала политиков и государственных чиновников, а в качестве равноправного им соавтора по формированию и развитию социально-политической системы.